Стихи Веры Павловой

Murray

Утро вечера мудренее,
дочка — матери.
На какую же ахинею
время тратили —
спорили, можно ли в снег —
без шапки,
в дождь — без зонтика.
Нет бы сгрести друг друга
в охапку —
мама! Доченька!

Нас. Вас
Мы любить умеем только мертвых.
А живых мы любим неумело,
приблизительно. И даже близость
нас не учит. Долгая разлука
нас не учит. Тяжкие болезни
нас не учат. Старость нас не учит.
Только смерть научит. Уж она-то
профессионал в любовном деле!..

Вера хотела быть композитором. С 8 лет сочиняла музыку, училась в музыкальном колледже им. Шнитке, пела в церковном хоре, закончила Академию музыки им. Гнесиных, потом стала историком музыки, а потом ушла в декрет и в роддоме начала писать стихи. Первые стихи были опубликованы в журнале «Юность». С тех пор пишет стихи уже более 28 лет. За это время родила двух дочерей, меняла мужей, пока не встретила американца Стива Сеймура, которого сначала покорили ее стихи, а потом и она сама.

Признается, что была поражена, узнав, что Стив знал практичсеки все ее стихи и мечтал давно с ней познакомиться. «Теперь я знаю для чего надо писать стихи, чтобы найти своего Принца». И сейчас Вера живет на два дома — на две страны.

«Брак с иностранцем.
Полюбит ли невестку
родина-свекровь?»

Вера Анатольевна признается, что полюбила. Четыре года назад в журнале «The New Yorker» было опубликовано 4 стихотворения Веры Павловой в переводе Стива. В этом журнале из русских авторов публиковался в последнее время только Бродский. Причем эта любовь взаимная. » Когда я впервые увидела окрестности Нью-Йорка, я поймала себя на ощущении, что именно такой природа казалась мне в детстве:все вокруг было большим и ярким, а я была маленькой и счастливой. Я качалась на качелях в парке на вершине гигантского водопода и пела во весь голос романсы Глинки. »
Вера Анатольевна Павлова переведена на двадцать иностранных языков. Участник многих международных поэтических фестивалей. Автор многочисленных либретто и кантат. Известна как чтец стихотворений поэтов Серебряного Века, издано 7 дисков. По ее стихам поставлены спектакли в Москве, Перми, в Скопине
Фильмы с ее участием и о ней сняты в России, Германии. Франции, США.

«Коровий колокольчик — сигнализация наоборот:
звенит — все в порядке,
умолк — тревога.
Мои стихи — коровий колокольчик.
Не сигнализация»

«…Говорят, что я пошла в бабушку — такая же властная. Что ж. я не против!… Баба Роза — могучая личность! Ей только что исполнилось 98 лет. Время от времени бабуля объявляет нам, что намерена помереть…Пару лет назад она простудилась. Приезжаю — лежит, глаза закрыты:» Помираю» Не знаю, что и сказать..Вдруг Роза говорит: » Прочти мне твои стихи новые» И я ей читаю.

«Подарки. Тосты. Родственники. Подружки.
Стая салатниц летает вокруг стола.
Бабушка, у тебя была любимая игрушка?
Бабушка, ты меня слышишь? Слышу. Была.
Кукла. Тряпичная. Я звала ее Нэлли.
Глаза с ресницами. Косы. На юбке волан.
В тысяча девятьсот двадцать первом мы ее съели.
У нее внутри были отруби. Целый стакан.»

Как она хохотала! «Да, так все и было!» (Конечно, стихи-то с натуры написаны!) «Прочти еще раз.» Я читала еще и еще, и она всякий раз хохотала. Через пару дней бабуля выздоровела. Я, разумеется, не стану утверждать, что ее вылечили мои стихи, но… А про куклу — все правда. Бабуля прожила очень трудную жизнь:голодомор, эвакуация с двумя маленькми детьми, вредное химическое производство…
Кстати, именно бабушка привила мне любовь к поэзии. Бабушка знала наизусть неимоверное количество стихов и читала мне их на пргулках.
В 6 лет я развлекала гостей, читая наизусть от начала до конца «Черного человека» Есенина. До сих пор, между прочим, помню. И бабуля еще пару лет назад запиралась со мной в моей комнате и читала мне стихи наизусть — час, два…»Онегина» практичсеки целиком, того же Есенина. Но больше всего я любила, когда она читала пушкинское «Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем»…Я не удержалась, сняла это на видео. Так начлся бесконечный проект — фильм «Мои любимые»: мои любимые люди читают перед камерой одно стихотворение, свое любимое. И, читая, хорошеют на глазах!..»

«Я ходила в класс композиции с 8 лет. Учителя звали Поль Миронович Двойрин (Между собой, дрожа от обожания, мы называли его Соль Минорычем) В его классе прошли лучшие часы моего детства ( а следовательно, и всей жизни). Свинцовые мерзости общеобразовательной школы, равнодушие родителей, средневековые пытки подростковости — все искупались этими часами. Мы сочиняли коллективную оперу «Бармалей» и на ее репетициях по очереди дирижировали струнным оркестром, мы играли на ударных инструментах и органе, мы встречались с Пахмутовой и Хачатуряном, мы давали концерты и ездили на гастроли, мы говорили обо всем на светет и не могли расстаться, пока нас не выгонял сторож и не запирал за нами дверь музыкальной школы. Мои лучшие друзья оттуда, из класса композиции. И я очень сильно подозреваю, что мои стихи тоже оттуда.

Я начала писать стихи 2 июня 1983 года в роддоме 20 г. Москвы. Родила Наташу — и начала писать. До того дня мне и в голову не приходило складывать слова в столбик. Правда, я с 12 лет вела дневник. Но самовыражалась не в нем, а в музыке и рисовании. Я рисовала «дистрофиков» — человечков с длинными носами и тонкими руками (нетрудно догадаться, что я сама была именно таким человечком) Дистрофики годились для всего — и для комиксов по блатным песням (слова «комикс» мы тогда не знали, комиксов в глаза не видели, а свои произведения называли «дистрофильмами»), и для бытописания (время от времени «словесные» сменялись дневниками рисованными). И вдруг — стихи… Одновременно с молоком. В записке мужу из роддома. Молоко ушло. Еще раньше ушел муж. Стихи остались.

«…У меня, когда я сочиняю, очень грустное лицо. Когда, бывает, стихи настигают меня в метро, сердобольные попутчики спрашивают меня: «Вам плохо?»- и предлагают валидол. А мне хорошо! Часто задаваемый читателями вопрос: «Вы пишите, когда вам хорошо или когда плохо?» Ответ: мне хорошо, когда я пишу, и плохо, когда не пишу.»

«Я сочиняла-сочиняла стишки, а зачем — не знала. Стив прочел их и нашел меня. Вот тут-то и выяснилось — зачем. »

Предлагаю Вашему вниманию небольшую подборку стихов В.А. Павловой

Твою рубашку глажу по руке.
Твою подушку глажу по щеке.
Целую пряжку твоего ремня.
Любовь моя, переживи меня

#

Убежит молоко черемухи,
и душа босиком убежит
по траве, и простятся промахи
ей — за то, что не помнит обид,
и очнется мечта — заочница,
и раскроет свою тетрадь…
И не то чтобы жить захочется,
но расхочется умирать.

#

Поняла, где у меня душа —
в самом нижнем, нежном слое кожи,
в том, изнаночном, что к телу ближе,
в том, что отличает боль от ласки,
в том, что больше ласки ищет боли…

#

Они влюблены и счастливы.
Он:
— Когда тебя нет,
мне кажется —
ты просто вышла
в соседнюю комнату.

Она:
— Когда ты выходишь
в соседнюю комнату,
мне кажется —
тебя больше нет.

#

юная спит так
будто кому -то снится
взрослая спит так
будто завтра война
старая спит так
будто достаточно
притвориться
мертвой и смерть пройдет
дальней околицей села.

#

Я —
та,
которая
просыпается
слева
от
тебя.

Использована статья Веры Кротовой из журнала «Stori»

ПОДПИШИСЬ НА ОБНОВЛЕНИЯ: