Хайдзин Наталья Леви — о японской поэзии хокку

 Раз каштан, два каштан…хокку стихи

Дорогие друзья блога «Музыка души»!

Сегодня я хочу познакомить вас с удивительной личностью,  талантливой, обаятельнейшей молодой женщиной, у которой очаровательная улыбка и чуткая душа – с Натальей Леви.
Наталья увлекается японской поэзией хокку и танка, один из организаторов Международного Конкурса Хайку на русском языке.  Любит бродить между строк и радоваться жизни.  Ее творческий псевдоним — Тайша.   Счастье, когда встречаешь светлого человека. А в Тайше – изумительное сочетание света и мудрости, душевности и такта. В общем, люблю ее и с радостью представляю! Читайте внимательно, смакуя, удивляясь, восхищаясь и перечитывая!)) Как же я благодарна интернету за встречи с такими уникальными людьми!))

1. Наталья, расскажите немного о себе

— Пожалуй, это один из самых сложных вопросов :). Надо выбрать «немногое» из того, что я отождествляю со своим «Я» и что может послужить трейлером к одноименному фильму или аннотацией на задней стороне обложки.
Кстати, о книгах — пока я отвечаю на этот вопрос, подумайте, а как бы Вы назвали книгу своей жизни? К каком жанру отнесли?

…Когда-то я была «драматическим детективом». — я хотела раскрыть загадку «кто виноват, что я тут, что я здесь делаю и зачем?». Догадки предыдущих сыщиков вроде «Einmal ist Keinmal» (один раз — все равно что никогда, т.е. «то, что случилось один раз, могло вовсе не происходить») только подогревали мой охотничий азарт. Потом излишняя остросюжетность происходящего заставила меня сменить канву своего повествования, и теперь я — скорее сборник эссе на всяческие важные и… неважные жизненные темы. По-японски это можно назвать «дзуйхи́цу» («вслед за кистью») — жанр короткой прозы вроде «Записок у изголовья» Сей-Сенагон.
А если совсем кратко, то вот список некоторых из иллюстраций к моей книге первых двух-трех десятков лет: путешествия (походы разных видов, от зимних на лыжах, горных — до вело- и под парусами, только вот под воду я еще не «добралась»), барды, Бах и Паганини, фантастика, поэзия, йога, медитация, боевые искусства, психология… чуть позже — джаз и блюз, и, конечно же, хокку.

2. Когда появилась любовь к японской поэзии хокку ? 

— Надо сказать, это не было любовью с первого взгляда. Сначала был просто интерес, который возник благодаря моей… собаке. Как-то я завела чудесного пушистика — щенка японской породы акита-ину (акита-ину — священная японская собака, символ счастья и процветания, верный спутник самураев.) Такого, как в фильме «Хатико».

Когда Он появился в моей жизни, я и слышать не слышала про японскую поэзию, про стихи хокку. Но, желая больше узнать о Нем, о его корнях, начала почитывать книги про Японию, японские традиции, искусство, изучать переводную литературу по истории породы, уходу и воспитанию за питомцем и наткнулась на несколько трехстрочных нерифмованных зарисовок, которые вызвали желание вглядеться в них попристальнее. Я воспользовалась всезнающим интернетом и… тут мне дважды повезло.
Первый раз — когда наряду со «скучными» и непонятными переводами на русский язык мне попались и интересные.
Тогда еще мне было совсем не важно, стиль хайку (хокку)  это или танка (три или пять строчек), «правильные» это переводы, соответствуют ли они законам жанра или нет (это нынче вокруг точности и достоверности переводов случаются целые словесные битвы. Эти строки выполнили свою «русалочью» функцию, и я не успела заткнуть свои уши, да и не особо-то хотела, а теперь уже поздно. И я могу только сказать спасибо переводчикам, которые, сами находясь меж Сциллой достоверности и Харибдой художественности, сумели зародить во мне «энергию заблуждения», с помощью которой порой открывались материки и творились судьбы.

.. Возможно, если бы не Он, мой Дзен, я бы никогда не узнала бы, что такое хокку стихи.

оттаяла земля
тут, возле первых цветов
покойся, мой верный пес…

* * *

после дождей
иду проведать
могилу друга —
еще на одно коленце
поднялись травы с земли…

Наряду с переводами В. Марковой, больше похожими на западные стихи

Конец осенним дням.
Уже разводит руки
Каштана скорлупа.
(Басе, пер. В.Маркова)

мне приглянулись и неброские зарисовки, в которых сходу-то и не заметишь «ничего особенного». И здесь мне пригодилась т.н. «презумпция глубины» — я авансом поверила, что в этих стихах точно Что-то есть, и надо только «пристально вглядеться» (спасибо моему псу Аките — любовь к нему открыла «ворота души» и для иных японских чудес).

Каштан упал на землю.
А почтальон поднял его
и бросил в свою сумку.
(Бусон)

Почтальоны — они такие: и звонят всегда дважды, и послания могут принести тебе неизвестно откуда и от кого… А порой даже и — Куда!

Благоуханное
Платье брошено на пол небрежно.
Весенние сумерки.
(Бусон, пер. Т. Соколовой-Делюсиной)

А это — посмотрите, как нежно, эротично, волнующе! Можно углядеть аналогию между тем, как опускаются на землю весенние сумерки (ароматы трав… светящаяся белизна цветущих крон… волнение и томление, разлитое в воздухе) и как раздевается девушка, небрежно-изящно сбрасывая платье…
..а можно и не проводить никаких параллелей, а просто поселиться на мгновение в стихе, между строк, и побыть там, оставив лупу в сумке (где уже лежит каштан :))

А вот это хокку, смотрите — с каким мягким юмором высказывается огорчение от того, что кончается эта волнующая пора (и сброшенное ранее платье уже сменилось на спортивный костюм):

Весна на исходе.
А тут еще потерялись
Любимые очки.
(Бусон)

Как поэт-хайдзин создает целый мир, вызывает у читателя отклик в виде улыбки стихи хокку о природе:

 

Ликорис цветет —
и помереть невозможно
в такую пору!..
(Сантока)

…сочувствия:

Любовь старика.
Только он думал: «Забуду»,
Осенний дождь.
(Бусон, пер. В. Маркова)

После смерти сына
Больше некому стало
Делать дырки в бумаге окон,
Но как холодно в доме!
(Тиё)

…осознания себя полноправной, но отнюдь не главной частицей мира:

По бескрайнему полю
Шагаю, а мне навстречу —
Гряда облаков.
(Бусон, пер. Т. Соколовой-Делюсиной)

…созерцательной задумчивости в осознании красоты преходящего:

Весна уходит…
Не может удержать ее
Вечерний сумрак.
Не оттого ли он сейчас
Прекрасней утренней зари?
(Сайгё)

...и просто ценности (и относительности) каждого мгновения:

Осень в душе.
Но ведь и об этом вечере завтра
С сожаленьем вздохну.
(Бусон, пер. Т. Соколовой-Делюсиной)

(Навеянно пятистишием Фудзивара Киесукэ:
Быть может, когда-нибудь
Стану и эти дни
С тоской вспоминать.
Ведь горести прежних лет
Ныне дороги сердцу.
пер. Т. Соколова-Делюсина)

…или же просто «роняет» тебя в паузу, пробужденность ото сна суеты и гонки за преходящим:

Словно водоросли,
что без дела колышутся в море
то туда, то сюда, —
прожил я вчера и сегодня,
проживу, должно быть, и завтра…
(Рёкан)

Видите? — Ну просто невозможно не начать влюбляться в того, кто, во-первых, почти все время говорит с тобой о тебе (а это, как известно, всякой девушке лестно :)), а во-вторых, показывает тебе фокусы с превращениями повседневности в обыкновенное чудо и обратно, маня загадочно при этом попробовать научиться делать их самой — ведь это кажется таким простым: три строки (ну максимум пять), всего-то! А ты пробуешь и — ничего не получается, раз за разом: шляпа падает, кролики разбегаются, а голубь отказывается вылупляться из носового платка соседа и уж тем более лететь в облака.

 

И тут мне везет во второй раз (вернее, далеко не во второй, а гораздо больший, но в области японской поэзии хокку я буду придерживаться последовательности). — Я набредаю в интернете на сообщество людей, которые, по всем признакам, уже не первый день болеют той же болезнью, которую я обнаружила у себя — упоенностью «ароматами востока», его поэзии и культуры. И дальше уже у меня впереди — долгие и счастливые годы командной беготни с лопатами — в поисках зарытой в междустрочьях хокку истины или хотя бы ее дальней родственницы — правды. Мы пишем трехстрочия и пятистишия, хокку и танка, днями и даже ночами спорим до виртуальной хрипоты, с какой стороны разбивать «золотое яичко» и быть ли метафоре в хайку; пишем стихотворные цепочки, называемые ренку — эта игра напоминет мне «Игру в бисер» из книги Германа Гессе (вот, кстати, еще одна повлиявшая на меня книга юности). Простой пример — один пишет:

Словно приписка
В самом конце посланья —
Несколько знаков…

А второй берет и придает этим строчкам новое измерение:

Отбились в пути от своих
Перелетные гуси.

(На самом деле, это пятистишие целиком написал один человек — монах и поэт Сайгё, один из моих любимых авторов танка).

Или вот так — один говорит, с загадочной паузой в конце хокку..(?):

Зарыться
В мягкий ворох снега
Пылающим лицом…

А второй смело продолжает:

Такой любовью
Я хочу любить!

(Автор этой танка — японский поэт Исикава Такубоку, еще один мой любимчик.)
И т.д. — по особо продуманным законам составления таких цепочек можно соединить несколько десятков таких строф, и вместе получится эдакий паровозик из капелек росы, отражающих и один общий мир, и каждая — что-то свое из него, с чуть разных точек смотрения. А когда речь идет об отражениях, всегда есть место и не только Этому миру — спросите Алису, она знает :).

Впрочем, я немного отвлеклась, рассказывая про свою «вторую удачу». Вместе с единомышленниками и коллегами мы пробовали писать русские версии японских стихов, пытаясь отыскать свои магнитные линии и русла рек, ориентируясь по которым, можно попасть, как перелетная птица, из зимовья в теплой стране Слов на родину Смысла.

С яростным треском
Раскрываю полено
Внутри тишина
Андрей Шляхов

* * *

Нет звездам числа
По дну бездны бредем
Я и моя собака.
Кицунэ

* * *

Елочный базар.
сняв варежку ребенок
гладит иголки
Светлана Бобкова

* * *

Первый летний дождик.
Раскрываю и…
складываю зонт.
Феликс Тамми

  * * *

перед лекцией
то, что сейчас напишет
стирает с доски
Светлана Бобкова

  * * *

Утренний сумрак.
У дырок в заборе
большие очереди
Polay

  * * *

То один, то другой
вздрогнет
лист на яблоне
Ореховая Соня

3. Наталья, как лучше начинать знакомиться с японской поэзией хокку?

…Вообще, как ни странно, знакомство с японской поэзией хокку лучше начинать изучать либо с русских «родственников» хайку, либо, если и с переводов, то с подробными примечаниями и подстрочниками, ибо перевод с японского, как правило, не может вместить всего того, что в него заложено автором, а также контекстом японской культуры.
Например, что бы Вам пришло в голову, прочитай Вы следующий стих? Перед нами — подстрочник стиха Мацуо Басе, одного из самых культовых фигур японской поэзии.

летние дожди / ноги журавля / укоротились

Что же мы тут видим тут сходу? Летние дожди, поднялся уровень воды, журавль идет-бредет под дождем по какому-то водоему: реке, пруду, озерцу. И оттого, что ноги его в воде, они кажутся короче. Всего-то, воскликнете Вы. И будете правы. Потому что из русского подстрочника больше ничего и не вытянешь. Хотя перевод Веры Марковой, как водится, весьма поэтичен:

Как разлилась река!
Цапля бредёт на коротких ножках,
По колено в воде.

Но и он просто дает картинку, зарисовку. А нам хочется большего (и, кстати, иногда зря, порой «бывают просто сны» :))

А вот если б мы знали, что в исходнике стиха та строчка, в которой говорится об «укороченных» ногах журавля, короче на целых два слога, чем это положено в этой строке по законам жанра (стандартная формула — 5-7-5 слогов в трех строчках), мы бы уже могли позволить себе хотя бы короткую улыбку.
А если мы узнаем, что Басе тут намекает еще и на слова великого Чжуан-Цзы (это который все путал себя со спящим мотыльком :)) из его книги в разделе, посвященному «таковости, натуре»: «Тот, кто идет праведным Путем, не отходит от своей природы и судьбы. … Поэтому единение с другими для него — не бесполезная перепонка … У утки короткие лапы, но попытайтесь вытянуть их — и вы сделаете ее несчастной. У журавля длинные ноги, но попробуйте укоротить их — и вы причините ему страдания. Поэтому то, что длинно от природы, нельзя укорачивать, а то, что от природы коротко, нельзя удлинять. В природе не от чего избавляться.»
То есть Чжуан-Цзы говорит здесь о самодостаточности и ценности каждого живого существа.
А Басё просто подает шутливую реплику на ту же тему — у журавля-то ноги тут короткие, выходит, не по природе? Заодно обыгрывая модный в его время мотив «весеннего разлива воды».
И вот теперь перед нами — очередной образец «игры в бисер». Пусть на сей раз эта игра затрагивает скорее ум, чем чувства, но и улыбнуться тоже никогда не бывает лишним.
(За «раскрытие глаз» на этот стих, спасибо Дмитрию Смирнову — http://www.wikilivres.info/wiki/Ох,_как_коротки)

4. Потрясающе!! Не могли бы Вы еще привести пример?

Вот подстрочник хокку одного поэта-японца 20 века — Накамура Тэйдзе (1900-1988 гг).

с бедным моим дитем
ночью холодной подтягиваю к себе матрас
он пододвигается без усилий

Вроде ничего особенного — просто мать пододвигает своего ребенка поближе к себе, чтобы он не замерз. Но все не так просто в этом стихе, и в этом мне помог убедиться один мой коллега по увлеченности хайку Сергей. Кстати, я не исключаю, что именно потрясающие истории Сергея (l0vushka.livejournal.com), посвященные разборам хайку, с переводом не только слов, но и междустрочий, стали одним из доводов, которые сподвигли меня на решение серьезно изучать японский язык. Один из таких «разборов» я сейчас кратко перескажу своими словами.

аварэ ко но
ёсаму но токо но
хикэба ёру

Первую строчку можно перевести как «мое бедное дитя» (вариант по смыслу — «жалея свое дитя», «жалкое мое дитя»). В ней есть сочувствие и нежность, но без сюсюканья. — Когда мы видим хрупкий тоненький росток пробившегося растения, мы можем испытать щемящее чувство от вида его беззащитности и слабости — наступи и его не станет — но это не значит, что мы стали бы тянуть его за стебелек, как слоненка в сказке Киплинга, торопя скорее вырасти, или накрыли бы стеклянным колпаком, оберегая от столкновения с этим большим и опасным миром. Это сочувствие-принятие без желания что-либо изменить в естественном ходе событий или посетовать на несправедливость мира сего.
…Во второй строке речь идет о том, что дело происходит осенней холодной (стылой) ночью. Мать, проснувшись, подтягивает матрас, на котором лежит ребенок (а японцы стелят постель — т.н. матрас футон — прямо на полу) поближе к себе.
И вот дальше самое главное. Этот матрас — не какой-то особенный маленький «под ребенка», а вполне себе полноразмерный и «упитанный». И пол — не скользкий, не мраморный и не отполированный. Но тельце ребенка такое легкое и невесомое, что почти не отягощает собой матрас, и тот пододвигается-подтягивается-скользит к тянущей его матери очень легко. Быть может, даже еще легче, чем она ожидала, вложив в свое почти автоматическое спросоня действие чуть больше усилия, чем это потребовалось.
И в этой неожиданной «поддатливости» матраса с почти невесомым ребенком, едва-едва обзаведшимся «плотностью себя самого» в этом мире, чтобы в нем «наличествовать», и заключено то, что заставляет пережить щемящее чувство осознания хрупкости жизни, ее мгновенности и преходящести, этой вот «невыносимой легкости бытия»…

В три строки перевод этого хокку не влезает, не помещается… быть может, пяти строкам повезет чуть больше?

Осени стылая ночь.
Ближе к себе подтягиваю
своего малыша —
матрас с моим бедняжкой
пододвинулся так легко…

Продолжение разговора о японских хокку  —  здесь

ПОДПИШИСЬ НА ОБНОВЛЕНИЯ:

    Метки: женские образы, картины художников, очарование женственности, поэзия, стихи о душе